Богомерзкий OpenSource или как корпорации проектируют этику

Те, кто в индустрии не первый десяток лет, могут проследить, как менялся образ программиста‑айтишника в массовой культуре. Начиная от главного героя в НИИ ЧАВО Стругацких с БЭСМ-6 нежного кремового цвета и заканчивая современным тезисом про «таблетку от бедности».

Попробуем проследить динамику изменения образа «айтишника» и подвести под это «теорию заговора».

Времена Стругацких, романтику 60-х и бюрократию я, конечно, не застал, но в детско‑подростковом возрасте помню такие фильмы, как «Газонокосильщик», «Хакеры» (с Джоли) и сериал Bugs. В те годы образ программиста был чем‑то отвязным, полукриминальным и хулиганистым. «Хакеры» выглядели около‑панковскими, ходили в клубы, нюхали кокс, грабили банки и взламывали Пентагон. С другой стороны, основными потребителями IT‑технологий были студенты‑ботаны и прочие энтузиасты с несколько инфантильным и асоциальным взглядом на мир. Это те персонажи, которые в 30+ лет косплеят героев «Звездных войн». Выходит, что образ, созданный масс‑медиа, как нельзя лучше отображал их самооценку, как, например, покупатели Harley‑Davidson хотят выглядеть в глазах окружающих крутыми и суровыми мужиками.

Сейчас уже сложно представить, но в конце 70-х годов мало кто воспринимал ПО как объект купли‑продажи. Собственно, ПО тогда было довольно простым, да и не было прецедентов или аналогов в потребительском опыте. Если пользователь уже отдал за компьютер свою полугодовую зарплату, не понятно, за что платить ещё? Билл Гейтс фактически был одним из ключевых создателей рынка ПО. Для того чтобы закрепить своё стратегическое положение на рынке операционных систем, Microsoft сначала следовал стратегии «заработай сам и дай заработать другим» и внушал ценность труда программистов, рассчитывая, что чем больше программ под DOS/Windows будет создано, тем крепче станет их позиция. С другой стороны, те самые отвязные «хакеры», считая компьютеры и программирование своеобразным рывком в будущее, демонизировали Гейтса и Microsoft, окрестив её «корпорацией зла».

Корпорации середины — конца 90-х, в свою очередь, финансировали движение против свободного ПО, доказывая его бесперспективность из‑за отсутствия контроля качества и обязательств поддержки. Сейчас в моих глазах Гейтс с его концепцией Developers, Developers, Developers, Developers или «заработай сам, дав заработать сообществу» выглядит практически святым.

Концепции других корпоративных кумиров, в частности Джобса с его культом консюмеризма и тотального контроля, выглядят куда более сомнительно. Его стратегию можно классифицировать как «создай миф, будь диктатором, выжми консюмера досуха». Например, для создания мобильного приложения разработчик должен купить Mac, Xcode, оплатить ежегодную подписку $99 за публикацию в маркет, причём никаких гарантий, что приложение пропустят, нет. Герой Apple — дизайнер и шоумен, а не инженер.

Ключевое же зло, на мой взгляд, — это интернет‑компании, которые сделали ход конем, начав использовать недавнего злейшего врага — OpenSource, изначально несший дух анархии и прогресса, в свою пользу. Концепция свободной операционной системы, доступной для коммерческого использования, пришлась как нельзя кстати: ведь не нужно оплачивать тысячи и миллионы лицензий для серверного оборудования. Сюда же идеально вписалось свободное ПО для создания основы Android.

Случился парадокс: OpenSource, изначально создававшийся на идеях свободы, прогресса и «левизны», стал лучшим другом корпораций, которые используют его для контроля, профайлинга и получения баснословной прибыли. С этого момента образ увлечённого бунтаря‑программиста резко сменился на унылого, заряженного на софт‑скиллы клерка, который пишет софт для «челленджей» работодателя. Качество софта теперь измеряется не хитрыми, неочевидными и мощными инженерными решениями, а аккуратностью, тестируемостью и чистотой кода. Таким образом была создана культурная химера, симулякр: существо, которое готово неделями и месяцами работать бесплатно, но мотивированное не творчеством и бунтарством, а страхом и социальным одобрением.

Интересно, что культура «свободного ПО» существует только в программировании. Даже дизайнеры, которых тоже относят к IT‑индустрии, относятся резко негативно к выкладыванию своих работ в свободное плавание. Например, вряд ли кто‑то согласится дарить исходники в векторе. Ещё меньше понимания вызывает идея работать бесплатно вне работы: врачи не будут лечить в свободное время, юристы — консультировать, а рабочие — заниматься сваркой или стоять у станка. Мало кто помнит, но изначально клятва Гиппократа включала запрет на демпинг и бесплатное лечение. Профессиональная гордость традиционно предполагает невозможность работать бесплатно.

Всё это стало возможным, на мой взгляд, из‑за текущего формата IT‑бизнеса. Когда мелкий и средний бизнес в IT резко стал нерентабельным, а основным потребителем свободного ПО стали корпорации, отношение к OpenSource резко изменилось. Делается всё для его поддержки, включая прямое участие в разработке свободного ПО. Однако нет речи о поддержке его изначальной концепции, где ключевым словом была «свобода».

Интересно, что ради своих прибылей эта этическая химера допускает несовместимые противоречия. С одной стороны, IT‑инженеры должны быть мотивированы менять мир и вовлекаться в некий «челлендж». С другой — внушается, что профессия очень простая и доступна каждому. Главное — включиться в челлендж и самостоятельно постигать азы. Это понятно: огромный пул кандидатов, подготовленных за свой счёт, делает корпорации менее зависимыми от рынка труда. Закон больших чисел работает: талантливые люди всё равно найдутся, а десятки и сотни оставшихся не у дел — ну что ж, вы слабы и не прошли челлендж.

Забавно, что сами работники яростно поддерживают эту схему. Сколько раз приходилось читать от программистов о завышенных зарплатах и радости по поводу массовых сокращений! Настолько укоренилась в их головах абсурдная идея, что работа — это челлендж и привилегия, а социалистическое право на труд устарело.

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий